Untitled
–Natalya Gorbanyevskaya

And there is nothing at all – neither fear,
nor a stiffening before the executioner.
I lay my head upon the hollowed block,
as on a casual lover’s shoulder.

Roll, curly head, over the planed boards,
mind you don’t get a splinter in your parted lips–
the boards bruise your temples, the trumpets
sound solemnly in your ears;

the polished copper dazzles you,
the horses’ manes toss–
O, what a day to die on!

Another day dawns sunless,

and in the semi-dark – either
through sleepiness, some ancient madness,
or new apocrypha – my lover’s shoulder
still smells to me of pine shavings.

И вовсе нету ничего – ни страху,
ни цепененья перед палачом,
роняю голову на вымытую плаху,
как на случайного любовника плечо.

Катись, кудрявая, по скобленым доскам,
не занози разинутые губы,
а доски ударяют по вискам,
гудят в ушах торжественные трубы,

слепит глаза начищенная медь,
и гривы лошадиные взлетают,
в такое утро только умереть!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
В другое утро еле рассветает,

и в сумраке, спросонья или что,
иль старый бред, или апокриф новый,
но все мне пахнет стружкою сосновой
случайного любовника плечо.